Исламское государство (запрещенная организация на территории РФ) преподносит себя как представителя аутентичного ислама, известного как салафизм, практиковавшегося первыми поколениями мусульман. Множество постколониальных и современных исламских движений характеризуют себя как салафитов; к ним принадлежит ваххабизм — официальное направление ислама в Саудовской Аравии, названное в честь основателя Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба — священнослужителя XVIII века, оказавшего помощь Мухаммаду ибн Сауду в процессе создания первого государства Саудов.
Величайшим вкладом ваххабизма в Исламское государство являются, пожалуй, концепции wala wal bara (лояльности к исламу и отрицания любого неисламского пути) и tawhid (исключительности Бога). Несмотря на существование этих идей в традиционном салафизме, распространенных усилиями Ибн Таймия (ученый ХІІІ века, концептуализировавший это направление) и других ученых древности, они интерпретируются и воплощаются в жизнь в экстремистском ключе религиозной элитой ваххабизма.
Согласно учению Ибн Таймия, главный догмат ислама заключается в соблюдении мусульманами основных утверждений tawhid: веры в Бога, поклонения единому Богу, соблюдения истинной веры, предписанной традицией Корана и Пророка.
Экстремистская идеология Исламского государства может быть рассмотрена как продукт медленной гибридизации доктрины салафизма и других направлений.
Многие религиозные концепции, усвоенные идеологами ИГИЛ, коренятся в противоборстве идей в контексте движения Sahwa («Исламское Пробуждение») в Саудовской Аравии 1970-х гг. и подобных движений в Египте, а также в других государствах. В этих странах взаимодействие салафизма и «Братьев-мусульман» — политически ориентированного активизма, создал течение, сохранившие влияние до наших дней. Более того, смешение салафизма и идей «Братьев-мусульман» ускоряется на волне «Арабской весны» 2011, заполняя пустоту в то время, когда традиционные религиозные учреждения не смогли адекватно отреагировать на чаяния и недовольство арабских масс. ИГИЛ, другие исламистские и джихадистские группировки получили возможность воплотить в жизни собственные представление о роли ислама.
Практика такфира — отлучения после того, как один мусульманин уличил другого в неверности и отступничестве, получила большое распространение сперва в Египте в 1960-х гг., затем — после первой войны в Персидском заливе в 1990-х гг., когда ветераны джихада в Афганистане начали отстраняться от Саудовской Аравии, поддерживая попытку западных войск низвергнуть лидера Ирака Саддама Хуссейна.
Политически покорный салафизм, отвергающий возможность восстаний, начал уступать позиции политическому такфиризму, отмеченному знамением халифата, джихада и восстания. В то же время рост идеалов салафизма содействовал салафизации «Братьев-мусульман».
Саид Кубт, теоретик и лидер египетского движения «Братьев-мусульман» в 1950-1960-х гг., использовал идеалы салафизма для создания всеохватывающей идеологии такфиризма. Он считал, что все идеологии — капитализм, коммунизм, панарабизм и другие — провалились, и единственной системой, претендующей на всемирный успех, является ислам.
ИГИЛ утверждает, что местное население должно быть возвращено в лоно истинного ислама, поэтому мусульмане могут обвинять друг друга в отступничестве, не соблюдая традиционных критериев, предусматривающих серию проверок, которые санкционируют отлучение подозреваемого от ислама. Также группировка соблюдает идею Кубта о том, что мусульмане принципиально отвернулись от истинных идеалов ислама и исправление такого отклонения возможно лишь посредством радикальной принудительной революции. Один член ИГИЛ сказал автору: «Если Вы считаете, что люди добровольно воспримут проект Исламского государства — Вы ошибаетесь. Сперва они должны быть вынуждены к этому. Остальные группировки считают, что они могут победить, убеждая людей в своей правоте, однако они ошибаются».
Исламское государство и Аль-Каида различаются с точки зрения идеологии, но ИГИЛ по-прежнему продолжает в значительной степени полагаться на используемую Аль-Каидой джихадистскую литературу. ИГИЛ не хватает религиозных ресурсов для развития в пределах страны и за границей собственных школ джихада.
Тот же союз идей, содействующий созданию поколения Аль-Каиды в 1990-х гг., также содействовал появлению более консервативных исламских движений, политическая активность которых несовместима с насильственным джихадом, беспорядочными убийствами или геноцидом.
Различия между Аль-Каидой и ИГИЛ можно обнаружить во времена ранних столкновений между Усамой Бин Ладеном и Абу Мусаб Аль-Заркави. Они разделились во время пребывания в Афганистане в 1980-х гг., как и их последователи сегодня, по поводу использования крайнего насилия и нападения на шиитов. Согласно Исламскому государству, худшие враги ислама — это враги в его пределах. Группировка утверждает, что концентрация на образе далекого врага (Запад) и игнорирование близкого врага (мусульманские враги в регионе, особенно шииты) не эффективны. Согласно видению ИГИЛ, внешние враги будут втянуты в регион, как и планировал бин Ладен, но только для атаки близкого врага. Фактически этот сценарий был реализован со времен захвата боевиками города Мосула на севере Ирака в июне 2014, когда для борьбы с группировкой было привлечено более 60 стран.
С точки зрения Аль-Каиды, акцентирование внимания на шиитах будет отвлекать от борьбы против Запада. Кроме того, главы суннитского духовенства отрицают геноцид против общественности шиитов. Центральное руководство Аль-Каиды предостерегло ИГИЛ (и его предыдущие воплощения) против нападений на мирных шиитов. Согласно некоторым сообщением, Бин Ладен выступал за союз между шиитами и суннитами, который позволил бы им вместе атаковать Запад.
Идеологическое расхождение ИГИЛ и Аль-Каиды также проявляется в их взглядах и действиях по отношению к духовенству и руководителям. Зверства, предписанные идеологией ИГИЛ, выделяются даже на фоне общего «пейзажа» джихадизма, отмеченного крайней жестокостью. Его отказ от компромисса создает культуру такфиризма без такфиризма, позабывшую о любом снисхождении.
Исламское государство считает священнослужителей ключевым фактором стойкости тиранических, нелегитимных правительств исламского мира: простые мусульмане получают религиозное образование от духовников, пребывающий в сговоре с коррумпированными правителями, содействующими гегемонии Запада. В соответствии с этим, ИГИЛ считает приоритетной борьбу против клерикалов и руководства стран в контексте общего противостояния с Западом.
В то время как некоторые священнослужители настаивают на существовании разных форм неверия, согласно чему грешник не обязательно становится неверным из-за совершения определенных актов, ИГИЛ полностью отвергает градацию, отождествляя все акты неверия. В том же духе, оно верит, что мусульманин имеет религиозный долг распознавать и клеймить неверных и отступников, и несостоятельность в этом деле приведет к тому, что нежелающий обличать неверных сам превратится в неверного.
Независимо от того, как сложится судьба Исламского государства в ближайшее время, его идеология бросила вызов на длительный период. Это является симптомом более обширной проблемы, которая в значительной степени игнорируется, а именно — кризиса салафизма, позволившему новым движениям выйти из лона как салафизма, так и исламизма. Присущая группировке выразительность исламской теологии скрывает ее революционный характер и создает иллюзию того, что эта идеология восходит к салафизму, а не синтезу фундаментализма и революционных идей.
В то же время, обращения духовных лиц не имеют влияния из-за их связи с авторитарными режимами. Проводящие умеренную политику институты были ослаблены в результате Арабской весны 2011 года, когда религиозные учреждения воспринимались в качестве союзников репрессивных режимов, игнорирующих чаяния революционно настроенной молодежи. ИГИЛ и другие быстро заполнили образовавшийся вакуум и сейчас группировка находится на пути превращения своих малоизвестных учений в устоявшуюся школу, делая это гораздо эффективнее, чем Аль-Каида на протяжении многих лет.
by Hassan Hassan,
co-author of New York Times bestseller ISIS: Inside the Army of Terror, and a resident fellow at the Tahrir Institute for Middle East Policy.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.